Интервью ROGTEC: Мартин Райленс, BP Руководитель инженерной группы с Старший советник по интенсификации скважин
Ваша должность предполагает активное участие в работе со всеми видами нефтегазоносных комплексов, а также в геологоразведочных работах BP. Пожалуйста, опишите ваши цели и роль в компании.
Мою роль вкратце можно описать как обеспечение координации всех операций BP с насосами, ГРП, интенсификацией притока, химической обработкой, подземным ремонтом скважин и т.д. в рамках одной группы, и применение данных координационных мероприятий ко всем операциям BP, работе совместных предприятий и сторонних компаний-операторов.
Это включает в себя различные виды деятельности, начиная с наших геологоразведочных работ, программ оценки запасов, и заканчивая программами освоения месторождений.
Что касается целей, то в рамках вышеуказанного круга обязанностей моей первоочередной целью является организация “услуг насосного оборудования” в виде частной дисциплины в масштабах всей компании BP. У нас есть отдельная группа, специалисты которой базируются в различных странах, но работают по единому шаблону. Данная группа является самообучающейся, благодаря чему у нас есть возможность наблюдать за карьерным ростом сотрудников, при этом обеспечивая BP высокоэффективным и оптимальным пакетом решений в области гидроразрыва пласта и интенсификации притока. Это уже приносит солидные дивиденды как сотрудникам компании, так и региональным подразделениям BP и компании в целом.
“Гидроразрыв пласта”, как кажется, стал модным словом в лексиконе работников отрасли, например, недавно один инженер сказал мне: “Мы подвергаем гидроразрыву всё … и затем мы проводим его снова!” Но что происходит, когда работы по гидроразыву заканчиваются неудачей? Какие основные уроки вы извлекли из гидроразрывов, которые не прошли по намеченному плану, и какие наиболее оптимальные методы были выбраны в результате?
Хорошо, давайте обсудим это подробнее. Конечно же,в ходе работ извлекается множество важных уроков и, к сожалению, ошибки время от времени случаются, причем в различных частях света; они в основном попадают под одни и те же категории, и поэтому при скоординированном и взаимосвязанном обучении их легко избежать. Предлагаю обсудить две из них:
Верхнюю строчку списка занимает оценка коллекторских свойств (в первую очередь проницаемости, точнее, kh — произведения проницаемости на эффективную толщину), ведь знание величины проницаемости не имеет смысла без указания условий, в которых производилось ее измерение (т. е. проницаемость необходимо привязать к определенным условиям), и без их корректировки на поведение флюидов в пласте. Нередко вне BP мне встречаются примеры обсуждения значений проницаемости/kh, полученных всего лишь по результатам каротажа (мы должны помнить, что каротажные диаграммы, как таковые, не “измеряют” проницаемость). До тех пор, пока не будет проведено опробование скважины (с соответствующей интерпретацией КВД) или гидродинамическое исследование в какой-либо форме, напр. DFIT/ACA, расчеты kh остаются лишь расчетами. Нет ничего необычного в том, что после получения надлежащих данных начальные расчеты будут отличаться на порядок величины в меньшую сторону (очевидно, что это отражается на продуктивности скважин и результативности гидроразрыва и интенсификации притока).
Второй по важности урок — это оперативное обеспечение / контроль качества. Когда речь заходит о них, большинство думает “ага, это значит, что низкая результативность гидроразрыва пласта объясняется плохим качеством жидкости для гидроразрыва”, а фактически очень трудно создать жидкость, которая ухудшит или ограничит качество проведения гидроразрыва, но очень легко создать жидкость, которая не позволит получить надлежащую геометрию трещин / проводимость пласта после гидроразрыва. Оперативное обеспечение / контроль качества определяют согласованность, а согласованность определяет понимание; всеми операциями следует руководить связно, что полезно для всех сторон. Например, когда BP создала группу по гидроразрыву ТНК-BP в 2003 году, мы разработали стандарт, который применяется в России по настоящее время, и сервисная отрасль высоко оценила его появление как важную веху в истории оперативного обеспечения / контроля качества в ходе работ по гидроразрыву в России.
Помимо экологических проблем, одной из главных проблем в связи с гидроразрывом является то, что его ассоциируют с колебаниями почвы и землетрясениями. Каково ваше мнение по данным вопросам? Как можно свести риск к минимуму?
Без сомнения, гидроразрыв пласта вызывает сейсмическую активность на этапе насосных операций / закрытия трещин, на этом ведь и основана вся микросейсмическая отрасль. Тем не менее, длительность насосных операций невелика, и высвобождаемые пакеты энергии крошечны по сравнению с традиционными (присущими землетрясениям) сейсмическими характеристиками, и можно свести к минимуму риск неблагоприятных событий, если тщательно выбирать скважины-кандидаты для гидроразрыва и учитывать тектонические нарушения. Истинным виновником возросшей (измеримой) сейсмической активности в некоторых штатах США, вероятно, является рост использования водонагнетательных скважин класса II для отработанных буровых растворов. Данные скважины работают с помощью насосов в течение очень долгих периодов времени, используются в очень многих отраслях (не только в нефтедобыче), и вероятно, что рост активности в области ГРП (и, как следствие, сопутствующий рост сброса сточных вод) привел в результате к большей активности, связанной с этими работающими уже довольно долго скважинами.
Учитывая, что BP владеет значительной долей акций Роснефти, какой уровень стратегического и технического сотрудничества наблюдается сейчас между этими двумя компаниями? Как данные отношения будут развиваться в будущем?
Конечно, с моей точки зрения, мне хотелось бы, чтобы мы очень тесно работали с Роснефтью в области операций по гидроразрыву пластов, в частности по многоступенчатым ГРП в горизонтальных скважинах на месторождениях с трудноизвлекаемыми запасами нефти и трудноизвлекаемыми запасами газа в условиях высокого давления и температуры. Как могла увидеть Роснефть на примере ТНК-BP, у нас есть что предложить на данном направлении, и при том уровне активности, который присущ Роснефти, я уверен, что реализация этого — всего лишь вопрос времени. При том, что сейчас наблюдается падение цены на нефть, по мере падения стоимости нефти традиционно уменьшается ввод новых скважин, однако работы по гидроразрыву (повторному ГРП) в старых скважинах начинают активизироваться, и мы уже ведем активные работы по повторному ГРП в некоторых частях света. Это, возможно, одно из первых направлений, где мы можем начать оказание поддержки.
Касательно трудноизвлекаемых запасов нефти и газа в регионе: как вы применяете свой международный опыт, чтобы обеспечить максимальный рост регионального потенциала Роснефти?
Это очень хороший вопрос, и весьма уместный в нынешней ситуации. Пока что в области освоения месторождений с трудноизвлекаемыми запасами нефти я наблюдаю неправильное применение ряда технологий, предназначенных для предельно низких значений проницаемости в пластах с гораздо лучшей первичной проницаемостью. Это довольно проблематично, т. к. данные технологии просто-напросто не применяются, и отрасль подвергается риску недооценки глобальных возможностей ввиду такого неправильного применения технологий; это действительно серьезная проблема, и я опубликовал материал на эту тему в прошлом году (SPE 170773, Rylance & Martin, 2014).
Таким образом, я рассчитываю на то, что в ходе совместной работы с Роснефтью у нас будет возможность помочь Роснефти отказаться от применения некоторых из данных технологий (которые навязываются ей) в пользу решений, подходящих и эффективных для имеющихся у нее пластовых условий. Такие отношения сотрудничества могут вознаградиться сторицей для обеих сторон, т. к. площадь месторождений BP на Аляске сравнима с площадью месторождений Роснефти в Сибири. Кроме того, я не сомневаюсь, что с течением времени весьма инновационная российская нефтедобывающая отрасль будет развиваться, и в ней будут применяться технологии, которые мы затем сможем применять также и в других странах.
Как вы расцениваете возможность того, что в скором времени Россия последует североамериканской модели, с соответствующим повышением активности в сфере вторичных методов разработки своих собственных залежей нефти и газа?
Я считаю, что вполне вероятен рост многоступенчатых ГРП в горизонтальных скважинах, однако, как и в моем ответе на предыдущий вопрос, с оговоркой, что должны применяться соответствующие решения. Ключом к эффективному применению фактически станут стоимость и эффективность бурения. Позвольте пояснить этот момент. Если мы можем достичь повышения добычи, скажем, в 2 или 3 раза, используя многоступенчатые ГРП в горизонтальных скважинах по сравнению с эксплуатацией вертикальных скважин, то мы, возможно, заинтересуемся осуществлением этой цели, в зависимости от соответствующей стоимости бурения. Например, если соответствующая стоимость бурения горизонтальной скважины будет, например, выше стоимости бурения вертикальной скважины в 1,5 раза, то это будет правильным выбором, если разница будет в 2 раза, это будет уже не так привлекательно, а при разнице в 2,5 раза польза будет совсем малой. Нам следует “сдвигать” стоимость бурения горизонтальных скважин так, чтобы она была примерно в 1,5 раза выше стоимости бурения вертикальных скважин, и тогда все у нас будет в порядке.
Биография:
Мартин Райленс, является старшим советником и руководителем группы технического проектирования гидроразрыва пласта и интенсификации притока в компании BP. После получения степени бакалавра наук в области чистой математики он уже 30 лет работает с компанией BP, ее партнерами и совместными предприятиями. В техническом отношении, он занимается всеми аспектами операций с насосами и осуществлением множества кампаний, программ, экспериментальных и разведочных работ более чем в 30 странах. Кроме того, он специализируется в освоении нетрадиционных запасов, исследовании тектонических режимов и ведении работ в условиях высокого давления и температуры. Мартин Райленс принимает активное участие в работе SPE (Общества инженеров-нефтяников), ASME (Американского общества инженеров-механиков) и различных математических и геологических обществ, дважды (в 2007 и 2013 гг.) удостаивался звания почетного преподавателя в области гидроразрыва пласта, а также является членом научного общества Института математики в Лондоне.
