REnergyCO — Нефтесервисный рынок России в глобальном контексте
Необходимость в понимании глобального контекста для размышлений о стратегии нефтесервисной компании лежит на поверхности. Прежде всего, нефтяной рынок во многом изначально носил глобальный характер, а развитие СПГ постепенно увеличивает и глобальность газового рынка. Эти сложные глобальные взаимосвязи должны учитываться всеми заинтересованными сторонами. Баланс между различными макро-регионами формирует важный параметр- цену на нефть — фактор, учитываемый на всех уровнях: от решений, принимаемых на уровне отдельных нефтесервисных компаний, до национальных регулирующих органов, правительств и до наднациональных образований.
В большинстве стран нефтесервисная отрасль формируется из комбинации местных и международных компаний. Этот подход позволяет обеспечивать обмен технологиями и ноу-хау между странами и континентами. Однако, несмотря на постоянный обмен информацией, понимание глобального контекста лицами принимающими решения ограничено.
Зачастую ограниченное знание связано с одной из наиболее распространеных ошибок в науке – ошибочность обобщения. Вне зависимости от наших знаний и экспертизы, мы интуитивно переносим знания, ограниченные нашим жизненным опытом, на весь остальной мир и часто делаем ошибочные стратегические выводы. Ограниченная информация в одних случаях или избыточный вал доступной информации в других затрудняет воссоздание картины, которая помогла бы принять стратегически выверенные решения.
С точки зрения нефтесервисной компании, услуги обычно подразделяют на широкие категории такие как бурение на суше, оффшорное бурение на малых глубинах и глубоководное бурение. Эта классификация приводит к обобщениям и упрощению картины. Отдельные нефтесервисные рынки существенно отличаются как с точки зрения геологических особенностей запасов и технологий их разработки, так и с точки зрения подходов к управлению нефтегазовой отраслью, что приводит к невозможности использовать упрощенный подход к принятию стратегических решений. В этой статье автор расскажет об основных различиях в трех основных добывающих регионах мира без предубеждения или попытки давать рекомендации отдельным компаниям или странам.
До пандемии КОВИД глобальная нефтяная отрасль нарастила добычу на полмиллиарда тонн за период 2010-2019, наращивая производство на 1,3% в год в среднем. Рост добычи по разным странам проходил неравномерно. Два региона, существенно отличающиеся по качеству запасов и подходам к регулированию отрасли, нарастили совокупно добычу на 775 миллионов тонн в год. Россия добавила 61 миллион тонн, а вот по остальной совокупности стран было сокращение добычи на 377 миллионов тонн. Добыча в США и Канаде была на 518 миллионов тонн выше, чем в 2010. Доля этого региона в добыче ЖУВ в мире подскочила с 12% до 23%. Страны Ближнего Востока без Ирана нарастили добычу на 258 миллионов тонн. Были в этой гонке и явные проигравшие – страны с большими традиционными запасами, потерявшие свою долю на глобальном рынке. Сокращение добычи в Венесуэле и Ливии усиливалась дополнительными санкциями, наложенными на Иран в 2019 году.
Добыча газа росла темпами по 2,6% в год в 2010-2019, опережающими рост добычи нефти практически в два раза. Производство сжиженного природного газа (СПГ) росло по 5% в год. США и здесь существенно нарастили производственные мощности, но их доля в глобальном производстве выросла не так сильно, как в нефти. Быстрое развитие рынка газа позволило наращивать производство во многих странах, с особенно быстрым развитием на Ближнем Востоке включая Иран. Производство СПГ в США выросло с практически нулевой в 2010 году до 61 миллиона тонн в 2020, Россия и Катар тем временем добавили 27 и 28 миллионов тонн годовой добычи соответственно. Австралия запустила проекты мощностью 80 миллионов тонн СПГ, став крупнейшим глобальным поставщиком СПГ. В США в 2022 запускаются дополнительные линии сжижения, и страна станет глобальным лидером в производстве СПГ. Добыча газа продолжит быть важнейшей составляющей развития нефтесервисного рынка во всех регионах.
Три рассматриваемых макрорегиона различаются с точки зрения подходов к управлению нефтегазовой отраслью. Подходы разнятся от прямого государственного контроля над отраслью на Ближнем Востоке и заканчивая практически свободной рыночной средой в США и Канаде. Вне зависимости от подходов, руководство и регулирование отраслью, по-видимому, преследует одну и ту же цель. Искомый желаемый результат — максимизация долгосрочной монетизации имеющихся углеводородных запасов. Подходы России находятся где-то посередине с точки зрения собственности, но ближе к Ближнему Востоку с точки зрения налогообложения. Глобальные стратегии отдельных регионов определяются ролью нефтегазовых доходов в их экономиках и сложившимися подходами к управлению отраслью. Эти различия напрямую влияют на нефтесервисный бизнес в местном и глобальном контексте.
Для продолжения описания различий необходимо кратко очертить контуры обсуждаемого предмета. Под нефтесервисным рынком в данном анализе подразумеваются бизнес-сегменты крупных международных нефтесервисных и буровых компаний. Данные сегменты будут частично относится к капвложениям, а частично к операционным затратам. Некоторые существенные составляющие капвложений, такие как строительство наземной инфраструктуры, установки по подготовке нефти и газа, нефтегазовые платформы и трубопроводы исключены из оценки рынка. Таким образом, обсуждаемый нефтесервисный рынок включает в себя диапазон услуг, на долю которого приходится существенная доля в капвложениях в добычу нефти на суше в США, а с другой стороны, небольшой доли в проекте по разработке месторождения сернистого газа на офшоре ОЭА.
После выхода на пиковые $270 миллиардов в 2014, нефтесервисный рынок в узком определении рухнул до $150 миллиардов в 2016. В 2017-2019 годах прошел отскок до $180-200 миллиардов на фоне подросших цен, удерживаемых на этом уровне усилиями ОПЕК+, и ростом активности в США и Канаде. Затем наступила пандемия с её локдаунами, ограничениями и снижением деловой активности. Слабое восстановление активности (и спроса на нефть) в 2021 привело к активному обсуждению вопроса о низких инвестициях в отрасль и возможного взрывного роста цен на нефть в будущем.
США и Канада обеспечили большую часть колебаний на рынке за последние десять лет. Являясь крупнейшим региональным нефтесервисным рынком, в 2020 году на эти страны пришлось всего 23% добычи жидких углеводородов в мире — относительно низкая доля если учитывать размер нефтесервисного рынка. Нефтесервисный рынок в регионе реагирует на цены на нефть, что, в свою очередь, влияет на глобальный рынок. Колебания и относительно низкий рынок США и Канады с 2015 не сказались на добыче. Напротив, добыча в США росла по 11% в год в среднем в 2017-2019 годах на «малых оборотах» в нефтесервисной активности.
Зависимость глобального нефтесервисного рынка от уровней активности в США и Канаде и устойчивость добычи в регионе к снижению активности поднимает несколько важных вопросов. Каковы все-таки необходимые уровни активности в регионе для поддержания добычи или её роста? Как эта ситуация влияет на уровни активности в других двух ключевых регионах мира? На первый вопрос ответ есть: изменения в применении технологий в США и Канаде привели к снижению пороговых значений в требуемых инвестициях. Влияние этого факора на активность в России и стран Ближнего Востока было ограниченным, что было скорее связано с различиями в концептуальном подходе к управлению добычей и добычной мощностью (различия подходах на Рисунке №3) и качеством запасов.
За последние десять лет США и Канада прошли через существенную трансформацию. Средние нефтесервисные расходы на тонну добычи нефтяного эквивалента (за исключением наземного оборудования и трубопроводов) снизились с расчётных $110 на тонну добычи в 2011-2014 до $50 на тонну в цикле 2015-2021 (сс $16 за баррель
нефтяного эквивалента до $7.5). Два фактора позволили добиться таких результатов: повышение отдачи на удельную нефтесервисную активность за счёт повышения добычи со скважины и снижения нефтесервисных цен. Новые методы разработки сланцевой нефти и газа позволили наращивать отдачу при росте в способности удерживать уровни базовой добычи от обвального падения. Основным фактором удержания и роста добычи стало не столько наращивание количества скважин, сколько увеличение протяжённости горизонтальных участков и утяжеления гидроразрывов. С другой стороны, эффективность разработки битуминозных песков в Канаде продолжила расти за счёт эффекта масштабов и теперь эта нефть может конкурировать даже в условиях низких цен на нефть. Смесь легкой сланцевой нефти и тяжелых нефтей Канады вполне соответствуют требованиям переработчиков в регионе.
Нефтесервисная активность в США и Канаде зависела от цен нефть и газ в прошлом. В 2021 году появились заявления некоторых руководителей крупных сланцевых операторов о том, что эти компании не будут бесконтрольно наращивать добычу и будут удерживать уровни нефтесервисной активности для поддержания стабильных цен на нефть, помогая ОПЕК+. Несмотря на эти заявления, удержать активность при наличии сотен независимых производителей и десятков тысяч заинтересованных совладельцев добывающих активов вряд ли удастся. Один из таких предпринимателей из Техаса прямо сказал автору, что он будет бурить если цена на нефть перевалит за $40 за баррель. Поэтому вполне естественно, что количество буровых в регионе выросло до 790 (цена на WTI более $80 за баррель) по сравнению с 535 в январе 2021 (WTI по $52 за баррель). Другими словами, активность, выраженная количеством буровых, росла практически теми же темпами, что и цена на нефть – на 47% больше буровых при росте цены на 53%. Важно отметить, что сегодня производительность современной буровой в регионе сильно отличается от производительности буровой в 2012, как по техническим параметрам в проходке на буровую, так и в добыче на одну скважину (то есть больше скважин с большими дебитами).
Сланцевая отрасль в США продолжит реагировать на ожидаемое движение цен на нефть. Средние и высокие цены на нефть приведут к росту добычи. В добыче газа так же есть существенный потенциал роста. Хотя цены на газ на внутреннем рынке были низкими в последнее десятилетие, строительство дополнительных мощностей СПГ снизит ценовое давление на внутреннем рынке. Высокие цены на газ в Европе и Азии будут способствовать расширению мощностей СПГ. Нефтесервисная отрасль восстановится в условиях высоких цен, но уровень активности и размер рынка в денежном выражении будут ниже уровня 2014 года. Для отрасли в Канаде время реакции на цены будет дольше в реализации проектов битуминозной нефти. При этом несколько крупных проектов выйдут на проектные мощности вне зависимости от цен на нефть.
Суммируя описание нефтесервисного рынка Северной Америки: эластичный к цене на нефть (нестабильный бизнес для нефтесервисной компании), снижение удельной насыщенности добычи нефтесервисными услугами (минус), высококонкурентная среда (плюс) и резкие колебания рентабельности (минус).
Нефтесервисная активность в России устойчиво росла в 2010-2020 с 19 миллионов метров проходки до порядка 30 миллионов в 2018-2020. Нефтесервисный рынок, выраженный в проходке и рублёвом выражении практически не реагировал на изменение мировых цен. Нефтесервисные расходы в местной валюте росли по 9% в год в среднем. Низкая эластичность нефтесервисного рынка в РФ объясняется прогрессивным налогообложением, которое практически отменяет влияние внешних цен, и девальвацией, которая снижает воздействие ценовых шоков в среднесрочной перспективе. Конечно, цены влияют через различные налоговые схемы и послабления, что приводит к росту доходов при росте мировых цен. Девальвация оказывает долгосрочное негативное влияние за счёт отложенной инфляции и роста цен на импортируемое оборудование. В ходе кризиса в отрасли США/Канады в 2015-2016 ценовое давление на критические импортируемые технологии снизилось. Эта ситуация повторилась в 2020 на фоне снижения активности и цен на услуги, но надо учитывать, что в долгосрочной перспективе основные поставщики услуг и оборудования приведут свои мощности в соответствие со сниженным спросом в США и Канаде. Эти процессы приведут к нормализации цен на критические технологии и рентабельности нефтесервисных компаний в глобальном масштабе.
Нефтесервисному рынку России в каком-то смысле везло в 2020, если сравнивать с ситуацией в Северной Америке. Уровни активности оставались высокими в большинстве сегментов за исключением ситуации в поисково-разведочных сегментах. Нефтяные компании предпочли снизить добычу с добывающих скважин и не сокращать активность в бурении. Эта стратегия была выбрана с целью сохранения сложившейся системы взаимосвязей и в надежде на скорое окончание пандемии. Отчасти выбор этой стратегии определялся существенной долей собственных нефтесервисных мощностей у нефтяных компаний, но надо отметить, что и независимые компании сильно не пострадали. Сокращения добычи были сконцентрированы на нескольких активах, а по остальным крупным активам компании использовали снижение дебитов на существующем фонде. Предварительно можно сказать, что выбранная стратегия не привела к созданию навеса добычных мощностей.
В 2021 году в России проходка снизилась из-за оптимизации активности у нескольких компаний с целью стабилизации уровня капвложений. При этом сокращения в активности были несущественными, если сравнивать их с 2020 годом в США и Канаде. Во второй половине 2021 года, ЛУКОЙЛ и Газпромнефть стали говорить о необходимости наращивания бурения для достижение планируемых уровней добычи в 2022 и в последующие годы. Газпромнефть планирует нарастить добычу до 130 миллионов тонн нефтяного эквивалента в 2025 году. Эти заявления поддерживают тезис о том, что запас незадействованных добычных мощностей в России ограничен. Новое бурение продолжит расти для наращивания добычи и её удержания после достижения плановых уровней. Низкая эластичность рынка позволит рынку увеличиваться в местной валюте, но с компенсацией возможными девальвационными всплесками.
Суммируя сказанное выше в отношении Российского нефтесервисного рынка: неэластичный к цене на нефть (позитив для нефтесервисной компании), требует наращивания активности (плюс), девальвации (минус), и низкая рентабельность (минус).
Нефтесервисный рынок Ближнего Востока так же демонстрировал низкую эластичность к ценам на нефть. В 2010-2014 годах рынок рос быстрыми темпами на фоне высоких цен на нефть, и продолжил медленно расти в 2015-2019 несмотря на снижение цен на нефть. Низкая эластичность в эти годы была связана с двумя практически несвязанными факторами: наращивание мощностей по добыче нефти и активная реализация газовых программ. Эти две истории, несмотря на некоторые стратегические пересечения, нацелены на решение разных задач. Крупнейшие члены ОПЕК в регионе решили активно наращивать так называемую Максимальную Добычную Мощность (способность поддерживать определенный уровень добычи в течение одного-двух лет). Саудовская Аравия заявляла о целях достичь 15 миллионов баррелей в сутки в 2027-2030. ОАЭ установила цель на уровне 5 миллионов в те же годы. Кувейт также выполнял работы по наращиванию добычи. Общий прирост мощности по этим трем странам должен был составить 5-7 миллионов баррелей в сутки (навес мощности в объёме 250-350 миллионов тонн в год). В дополнение к вышеназванным странам, есть еще
Ирак с огромным потенциалом наращивания добычи. Для понимания масштабов – прирост Ирака за период равнялся 113 миллионам тонн в год в 2019 году из общего прироста в 258 миллионов тонн по группе стран. И, конечно, Иран с огромными запасами, развитие которых ограничено санкциями с 2019 года. Нефть в этом регионе в основном добывается из высокопродуктивных месторождений на суше и офшоре. Это значит, что хотя стоимость разработки месторождения высока, поддержание добычи не требует существенного вовлечения нефтесервисных мощностей. Правительства могут изменить свое отношение к достижению Максимальных Добычных Мощностей и снизить целевой показатель (как сделала Саудовская Аравия), что негативно скажется на региональном нефтесервисном рынке. Снижение активности серьезно ударило по бизнесу международных и местных компаний в регионе в 2020-2021.
С другой стороны, газовые проекты на Ближнем Востоке сфокусированы на развитие экспортного потенциала и разрешения локальных проблем в энергоснабжении. Катар запустил проект по расширению мощностей СПГ и нацелен на внешние рынки сбыта. Другие страны нацелены на наращивание добычи газа для замещения нефти в энергобалансе (то есть расширение мощностей по экспорту нефти) и развития производства электроэнергии. Любопытно что газовая программа Саудовской Аравии полагается в существенной мере на сланцевые запасы газа.
Суммируя по нефтесервисному рынку Ближнего Востока: неэластичный к цене на нефть в прошлом, но возможно растущая эластичность в будущем (минус), требует наращивания активности особенно в газе (плюс), и высокая рентабельность (плюс).
Движение нефтесервисного рынка в отдельных странах будет определяться уровнем эластичности рынка к ценам на нефть на международных рынках. В России рынок останется неэластичным и продолжит равномерно расти в обозримой перспективе по мере ухудшения качества запасов и отсутствия адекватных инвестиций для повышения эффективности. Ограничения в инвестициях будут связаны с девальвациями, которые не характерны для двух других регионов. Страны Ближнего Востока также не реагировали на цены на нефть до 2019 года из-за активного наращивания максимальной добычной мощности и развития газовых программ. С другой стороны, резкое сокращение активности в 2020-2021 продемонстрировало способность региона переключится и есть вероятность роста эластичности (хотя доминирование сложных проектов с длительными сроками реализации ограничивает эластичность). Отрасль в США, несмотря на попытки сдерживания, будет по-прежнему резко реагировать на изменение цен. Развитие сланцевых запасов поставило под вопрос традиционный тезис о том, что рост добычи (и повышение доли на рынке) обязательно требует роста в уровнях активности (инвестициях). Операторы в США смогли наращивать продуктивность новых скважин при одновременном снижении затрат. Резкое падение цен в 2015 году не остановило, а наоборот ускорило реализацию процессов оптимизации, нацеленных на повышение технологической трансформации. Эти события в Северной Америке поставили других производителей традиционной нефти в сложное положение, когда они должны были выбирать между уровнем цены на нефть и уровнем добычи. КОВИД только усугубил проблему, но в целом с 2016 года стало понятно, что сланцевая революция будет формировать повестку дня в глобальной нефтяной отрасли на годы вперед.
Баланс на нефтяном рынке, удерживаемый усилиями ОПЕК+, неустойчив и потребует осторожной калибровки взаимоотношений между членами группы в будущем. Высокие цены в начале 2022 года опять открывают возможности для нефтегазовой отрасли США и Канады по наращиванию своей доли на глобальном рынке несмотря на высокие удельные нефтесервисные затраты. Балансировка этого треугольника регионов, скорее всего, потребует снижения цен в среднесрочной перспективе после короткого периода высоких цен, удерживаемых сегодня членами ОПЕК+.
Российская нефтесервисная отрасль выдержит практически любое развитие событий в мировой нефтяной отрасли. По иронии судьбы высокие цены на нефть в долгосрочной перспективе представляют для отрасли больше угроз, чем умеренные уровни. Высокие цены на нефть потребуют продолжительного ограничения добычи, что, в свою очередь, снизит уровень активности. Низкий уровень добычи будет ограничивать инвестиции в разведку, в вовлечение новых нетрадиционных запасов и интерес к модернизации технологий и оборудования. Вышеизложенное негативно повлияет на способность России монетизировать резервы в долгосрочной перспективе. Умеренные цены потребуют повышенной дисциплины и постоянного повышения
эффективности нефтесервисного бизнеса. Можно многому научиться анализируя опыт инвестиций Ближнего Востока в наращивание добычных мощностей, и опыт США/Канады в вовлечении ранее нерентабельных запасов за счёт повышения эффективности бурения и заканчивания. Инвестиции в ноу-хау, в технологии и оборудование повысят в долгосрочной перспективе конкурентоспособность российской нефти и газа на мировом рынке. Тогда отрасль будет лучше подготовлена к будущим кризисам, таким как КОВИД, и неизбежным периодам острой ценовой конкуренции между регионами.
Дмитрий Лебедев,
REnergyCO
